Ранний подъем второго мая не доставил нам особой радости. Навалило около пятнадцати сантиметров свежего снега. Пришлось чистить палаточные тенты и откапывать оставленные накануне снаружи рюкзаки. Холодно и туманно, сквозь туман угадывается голубое небо, но только угадывается и этим все ограничивается. Видимость до двадцати метров. После завтрака сидим, ожидая дальнейшего развития метеоусловий и указаний со стороны руководящего состава. Адмирал возится с забарахлившей накануне горелкой, прокалывает себе палец - указующий перст, но тем не менее доводит ремонт до конца и, поглядев из палатки на падающие хлопья снега, объявляет вынужденную дневку. Потянулись долгие минуты ожидания. В начале они не сильно досаждают, ибо можно подремать, наверстывая недополученное из-за позднего отбоя и раннего подъема, но затем наступает период "активного" ничегонеделания, который сильно достает. Кто-то продолжает спать, кто чинит свои вещи, кто играет в интеллектуальные игры, к которым относятся крестики-нолики, морской бой, очко на пальцах, контакт и пр. и др. У Мастера происходит неприятность - при попытке наладить свое искусственное ухо, он окончательно ломает его и начинает мучиться из-за отсутствия возможности нормального общения с товарищами, некоторое утешение он находит в дневнике, что-то пишет в своем дневнике и Адмирал. Виталик выуживает из своего рюкзака рассыпанные макароны и ворчит по этому случаю как ветеран Куликовской битвы. Красная палатка посвятила некоторое время установке ветрозащитной стенки из снежных кирпичей. Люди хотят что-то делать, так легче переносить ожидание. В таком тягучем ритме проходит время до обеда, а затем и ужина, которые вносят заметное оживление.

Ритуал подготовки к поглощению пищи отработан до мелочей. Тут и скатерть, и пакет для мусора, и заранее подготовленные подставки для горячих котелков. Дежурные аккуратно и тщательно нарезают хлеб, вскрывают банки, устанавливают свечи и раздают питание. После кормежки палатка приводится в порядок и объявляется отбой.
Всю ночь с неба валил снег и было холодно. Опять набросало около пятнадцати сантиметров снежного слоя. Погода по-прежнему не хочет выпускать нас на маршрут.
Беспросветная облачность, снежная крупа щелкает по тентам палаток, из которых стараемся как можно реже выходить, чтобы не тратить аккумулированное тепло. С полудня робко поначалу выглянуло солнце и сразу же кругом зашумели лавины. Мы находимся в безопасном месте, но все равно прислушиваемся ко всем звукам, доносящимся снаружи. У нас все нормально, внутри не холодно, от ветра защищены, единственно, что омрачает существование - это отсутствие воды. Пить хочется постоянно. Сценарий вчерашнего дня повторяется с унылым и безобразным сходством. После обеда Мастер с Виталиком прогулялись по направлению к перевалу и одновременно проложили около полукилометра ступеней. Еще одна ночевка на одном и том же месте.

Четвертого мая с утра идет небольшой снежок, за ночь подсыпало около трех сантиметров. Стежка следов, проложенная вчера к перевалу хорошо видна. Похоже, что сегодня в нашей жизни на Отроге произойдут существенные перемены. Небо быстро очищается от облаков. На гребнях хребтов, окружающих наш бивуак, появляются долгожданные лучи дневного светила. Все склоны вокруг нас покрыты следами сошедших недавно лавин - маленьких и не очень… Наконец раздается команда - готовиться к выходу. Лагерь собирается довольно шустро. Рядом с остатками ветрозащитной стенки дежурные Виталик и Лена раздают завтрак, который поглощается по-деловому и без лишних разговоров. Все мы соскучились по движению и прекрасно отдаем себе отчет в том, чем может угрожать потеря такого количества времени в самом начале путешествия. Остатки утреннего чая и вчерашнего компота бережно переливаются в полиэтиленовые поллитровки, которые есть почти у каждого. С питьем мы по-прежнему испытываем проблему. Уже трое суток у нас нет возможности напиться досыта и это угнетает. У большинства участников на губах появился герпес - свидетельство холода и попыток есть снег. Спать было вроде ничего, но температура окружающего воздуха все эти дни держалась около нуля и ниже.

На скальном гребешке, под которым провели два дня и три ночи, сооружаем тур и оставляем в нем контрольную записку, подтверждающую этот факт. Вдоль длинного снежного гребня Отрога уходим к перевалу Уллу-Марка. Уже через несколько минут подъема начинаем на ходу переодеваться, становится очень жарко. Возле поворота к перевальному взлету набитые накануне ступени кончаются и участники команды приступают к поочередному троплению склона, который становится все круче и круче. В какой-то момент, когда каждый шаг вверх дается с огромным усилием, Адмирал скидывает рюкзак и идет оставшуюся сотню метров до перевала налегке, а затем спускается обратно за грузом, чуть сбоку от следа, чтобы не разрушать сделанные ступени.

Седловина перевала выглядит длинным и узким снежным лезвием с острыми карнизами, обрывающимися на юг. В левой части перевала из-под снега выступают разрушающиеся скалы. Пока на седловину выходят остальные участники похода, Адмирал и Мастер успевают оглядеться, оценить обстановку и определить место и способ спуска. Тут же из рюкзаков достаются веревки, туристы одевают обвязки, разбирают карабины и тормозные устройства. Веревку закрепляют вокруг большого камня и фиксируют ее ледорубом. Первым, получив короткое наставление, вниз уходит Виталик, за ним Лена, Рита и остальные. Около двадцати - двадцати пяти метров не крутым дюльфером по скалам вдоль снежного галстука выводят в неширокий, забитый плотным снегом кулуар, за ним, через сотню метров спуска начинается ровное плато подперевального цирка. Это начало верховий ущелья Хутый. Лена и Рита то и дело достают фотоаппараты и снимают все вокруг себя. Вид гор вокруг действительно впечатляет. Прямо на горизонте открылась панорама Домбая со всеми его знаменитыми вершинами - Белалакаей, Домбай-Ульгеном, пиками Джугутурлючат, Инэ и другими, на которых когда-то зарождались горный туризм и альпинизм России. Справа по ходу скалится причудливыми жандармами гребень, где расположен перевал Верхний Хутый. Именно к нему со стороны уже видного нам перевала Бадук-Хутый, должен был выйти Коля Лех. С его группой уже третий день нет связи, причина тому - высокие хребты, экранирующие радиоволны.

Почти все перебрались по кулуару на плато. Последними спускаются Адмирал и Мастер. Они снимают и маркируют веревку, затем подходят к остальным, ожидающим их на огромных каменных глыбах, скатившихся когда-то с правого по ходу гребня хребта. Поглядев на часы, Адмирал определяет, что перевал был пройден за три часа ходового времени и милостиво разрешает пообедать. Пользуясь хорошей погодой, все достают из рюкзаков спальные мешки, теплые куртки, палатки и раскладывают это хозяйство на камне, чтобы просушить отсыревшее за три ночи, проведенные на Отроге. Другого камня хватило, чтобы накрыть столик для всей команды. Быстро поспевает чай. Все вскрытое и нарезанное подчищается в приличном темпе, еда проходит, аппетит остается - этот афоризм невольно вспоминается глядя на едоков из нашей команды. Уместно вспомнить также и другие постулаты, такие, например как: объелся сам - объешь товарища или ешь помногу, но часто. Настроение повышается на целый порядок, этому способствует вкусный перекус, хорошая погода, а главное то, что мы идем, перемещаемся в пространстве, движемся вперед после осточертевшего вынужденного сидения. Несколько минут отдыха, плющим банки после перекуса и уничтожаем за собой мусор, собираем в рюкзаки просушенные вещи.
Глубокая выемка под камнем послужила для туалета и, одновременно, интересным местом с точки зрения Риты как фотохудожника, которая сразу же выскочила оттуда за фотоаппаратом, не сделав того, за чем спускалась. Причудливые сосульки и неожиданный ракурс оригинального по форме жандарма в обрамлении снежной кромки и скального козырька заставили народ посетить эту выемку по второму разу чтобы убедиться и оценить… Да! Обыденность притупляет чувства! Удивительное зачастую бывает рядом, его только надо разглядеть и рождается кадр! Невольно вспоминаем и других фотолюбителей, которым, увы, не судьба была приобщиться к увиденному. Мастер так и сказал об этом с грубоватой прямотой, что тем остается только укакаться от зависти.
Снова месим ногами раскисающий снег. В какой-то момент наш путь пересекается со строчкой следа человеческих ног. Это прошла команда Коли Леха! Теперь нам будет немного легче, ибо следующий перевал у нас один и тот же - Верхний Хутый. Но проходит около полутора часов спуска, когда по характерным приметам, хорошо запомнившимся нам с летней "тройки" прошлого года (перевал Уллу-Марка ряд участников нашей команды проходит второй раз), мы убеждаемся, что Верхний Хутый остался в стороне. Это вполне объяснимо видом склона, вдоль которого мы идем. Везде на склонах крутые снежники, по которым с гребня то и дело срываются лавинки и лавины, напрочь отбивающие охоту к риску. Мы продолжаем спускаться по следам наших товарищей. В двух местах где склон перегружен сырой и вязкой снежной массой уходим от следа в сторону противолавинным маневром. Талая вода под слоем снега начинает проникать в обувь. Перерывы между переходами учащаются. Наступает уста-лость.
Солнце уже клонилось к западу, когда мы подошли к месту, где спуск с Уллу-Марки переходит в начало подъема на перевал Хутый. Здесь, к нашей великой радости впервые за четыре дня пути видим открытую воду! Пьем досыта и затем располагаемся лагерем на травянистом бугре. Палатки заканчиваем ставить под сильным, но к счастью непродолжительным дождем, после которого дежурные начинают колдовать над котелками, а Адмирал, растроганный избытком воды, подвинулся на бритье. Трапезничаем при свете свечей на траве между палатками. После ужина Виталик демонстрирует каскадерскую погоню на стометровке по снежному склону до самого ручья за металлической миской, которую перед этим нечаянно поддел ногой. Зрителям это шоу доставило удовольствие и гордость за то, что у нас каждый член команды может себя в чем-то проявить. Уже перед отбоем справа от бивуака в наплывающих сумерках исчезает гребень морены под хребтиком, закрывающим следующий перевал нашего маршрута.
Ночью лил дождь, но утро ясное и сухое. После завтрака начинаем подниматься по отмеченному еще вчера гребню. На снегу хорошо просматриваются следы, оставленные медведем и группой Коли Леха. С подветренной стороны гребня видим три широких вмятины - места ночевок косолапых. Их размеры невольно вызывают уважение. Чуть выше, на скалах, покрытых прошлогодней травой, пасется стайка туров. За гребнем - поворот вправо в узкий и крутой лавиноопасный кулуар со свежими следами лавинных сбросов. Кулуар проходим, выдерживая дистанцию между собой, стараясь производить как можно меньше шума и сотрясения склона. Обойти его не-возможно, с обеих сторон - крутые обнаженные скалы. За кулуаром - широкий цирк с крутыми стенками. По одной из них надо идти к перевалу. Почти час занимает подъем по трехсот - трехсот пятидесятиметровому взлету. Под самым перевалом опять движемся по одному, избегая перегрузки склона. Вот и пятачок перевала, на котором не так уж много места. Кругом, насколько хватает глаз, снег и скалы. Из тура извлекаем записку Леха, он прошел перевал вчера около полудня. Сфотографировавшись на большом валуне посреди перевальной седловины, съезжаем по крутому сорокаградусному снежному склону на плато и через полтора часа, подуставшие и голодные, часто проваливаясь по колено выходим к первому бесснежному островку, поросшему можжевельником и травой. Измученные от постоянной необходимости выдирать ноги из вязкого снега, останавливаемся здесь на перекус и отдых. Некоторое время ходим босиком. К сожалению, опять нет воды, кроме той, что хлюпает в ботинках. Отжимаем носки и стельки, топим снег для чая, чертыхаясь по адресу горелок, потому что они то и дело барахлят, работая по одной. К концу перерыва погода портится, резко похолодало, пошла снежная крупа и сгустился туман, появивший-ся не понятно откуда.
Мы спускаемся в ущелье реки Аксаут по ее правому притоку Кти-Теберда. У этого ущелья есть еще и другие названия: Киче-Теберда и Гитче-Теберда, что означает в переводе с карачаевского маленький или короткий. Коротким ущелье назвать трудно, мы идем по нему уже больше трех часов. Снегопад, вначале усилившийся до того, что пришлось закрываться накидками, неожиданно прекратился. Выглянуло солнце и почти сразу же мы увидели как из-под снега на открытое место выскочил поток "маленькой" Теберды. Вода в нем холодная, чистая и удивительно прозрачная. На этом месте, чуть ниже пастушьей кошары, полузанесенной снегом, остановились почти на полчаса. Много и жадно пьем, умываемся и даже чистим зубы. Снег на склонах вокруг заметно поубавился и перемежается с зеленью можжевельника и рододендронов. Солнце между тем хорошо пригрело и дало возможность позагорать и чуточку подсушиться. Ниже по ущелью видно начало густого леса, до него еще около километра - полутора по снежному пространству, образованному остатками мощных лавинных конусов, сошедших с обеих сторон ущелья. В какой-то момент впереди промелькнула лиса, вызвав среди нас оживление. Рыжая плутовка удирает вверх, а мы переходим речку по мосту на правый берег и до опушки леса идем по хорошей широкой дороге. В лесу делаем продолжительную остановку на обочине, радуясь пряному запаху хвои и прелых листьев, который вдыхаем полной грудью. Дорога принимает характер серпантина - всего тут одиннадцать полок разной протяженности и крутизны. Мы движемся, срезая повороты дороги по лесным тропинкам.
Слева с многометровых отвесных скал с грохотом с уступа на уступ низвергается многоводный поток, образуя красивый водопад. Сбоку от каскада находится скалодром, где тренируются спасатели карачаево-черкесского отряда Их учебная база расположена чуть ниже по ущелью. Аксаут уже виден внизу, на другом его берегу через ущелье хорошо просматривается тропа, ведущая к перевалу Северная Каракая. Где-то там находится группа Коли Леха. И вот, наконец, мы попадаем на дорогу протянувшуюся вдоль Аксаута. Проходим мост через Кти-Теберду, развалины бывшего поселка Рудничный и бросаем якорь на опушке соснового леса. Выше по ущелью - большая поляна, где когда-то был склад взрывчатки, за ней находятся два нарзанных источника. Один из них - в яме с широкой трубой - колодцем, другой дальше на четыреста - пятьсот метров в виде каменной пирамиды с трубой, изогнутой гусаком, откуда нарзан изливается в цементированную чашу. В этом источнике нарзан вкуснее.
Устанавливаем палатки, разводим для души под начавшимся дождем небольшой костер, около которого греемся и сушим носки, в то время как дежурные Ксения и Юнга готовят ужин. Дождь спустя час прекращается, ужинаем за небольшим самодельным столиком, попутно пьем нарзан, который был принесен в бутылках из источника, который был повкуснее. Немного прикидываем складывающуюся ситуацию - погода неустойчивая, впереди определяющий перевал, а времени в обрез. Потеря в начале похода двух с хвостиком суток подряд ужесточает регламент путешествия, несмотря на ударно пройденный сегодняшним днем отрезок пути. Адмирал принимает решение идти по основной нитке, то есть на перевал Южная Каракая. Что нам готовит день грядущий? Засыпаем чуть ли не мгновенно.
Ночь была холодной, палатки даже заиндевели. После завтрака собираемся и по дороге идем к нарзанным источникам, где напиваемся впрок, а затем по березовому криволесью выходим на берег Аксаута. Около получаса ищем переправу через его поток. По ряду кладок и узким местам сумели перейти на левый берег не разуваясь. Во время переправы рядом с нами запорхала красивая бабочка, которая заставила поволноваться Лену и Риту, ходивших за ней с фотоаппаратами чуть дыша, чтобы не спугнуть раньше времени. После короткого отдыха поднимаемся на заросшую тропу, вьющуюся высоко над рекой. Дважды ее теряем и находим вновь, затем, когда плутание по зарослям порядком надоело, мы спустились к реке и пошли прямо по ее руслу, закрытому толстым слоем лавинного снега. Перед нами открывается панорама верховьев Аксаутского ущелья. Слева видны перевалы Нижний и Северный Аксаут, впереди засыпанный снегом ледник Главный Аксаут, за перегибом которого спрятался перевал, ведущий на Чхалту и дальше в Грузию. Вправо ущелье поворачивает к Западноаксаутскому леднику и к нашей Южной Каракае. Во время небольшой остановки с интересом оглядываемся вокруг и даже достаем карту. То место, где мы находимся сейчас, называется Аксаутский котел. Здесь перекресток многих туристских маршрутов от первой до пятой категории сложности. Кроме Мастера и Адмирала все остальные впервые попали сюда.
На обеденный перерыв останавливаемся у поворота ледника Западный Аксаут к югу. Отсюда к Южной Каракае подниматься еще через четыре ступени по леднику. Перевал уже почти начал показываться, как небо и солнце быстро заволоклось облачной пеленой и повалил крупными хлопьями мокрый снег. Началась настоящая вьюга. Видимость резко сократилась. Оставалось пройти один последний перегиб, но Адмирал велел устраивать площадку. Лавинными лопатами, отрыли в снегу нишу. Ее тщательно утрамбовали, нарастили стенкой из снежных кирпичей, а когда достали палатки, вьюга прекратилась. С места нашей ночевки видно, как седловину нашего перевала разделяет посредине большая скала. Снежный взлет, ведущий к ней тянется на добрую сотню крутых метров.
Начинаем обживаться на своем плацдарме. Палатки устанавливаем, закрепляя оттяжки ледорубами, размещаем вещи, переодеваемся в сухое и теплое, приводим себя в порядок. Маргарита снимает в углу отстроенной площадки пару ледорубов, рядом с ними из снега торчат лопаты - пилы. Ледоруб уже давно стал символом причастности к горам, недаром он изображен на значке альпиниста и присутствует в эмблемах многих горных турбаз и альплагерей. Уже по тому, кто и когда берет этот инструмент, как держит его, можно судить о человеке, его характере и даже мотивах, побудивших взять ледоруб в руки. "Вот это для мужчин - рюкзак и ледоруб…" - утверждал Юрий Визбор. Эту песню мы хорошо знаем и часто поем. И у большинства из нас отношение к ледорубу трепетное…

Когда в долину ты придешь
Из края снега, скал и льдов -
О, как ты бережно кладешь
Свой ледоруб среди цветов.

Из звонкой стали скован он,
Из ясеня его древко,
Как на мече былых времен
Отметин много у него.

Он шел с тобой на перевал,
Во льду ступени делал он
И от падения спасал,
Впиваясь клювом в горный склон.

Опять туда тебя зовет,
Где лед и камень пополам,
Где резок ветер и мороз
И место есть живым цветам.

Спустя некоторое время облака, выплеснувшие снежный заряд, уходят за горизонт и перед нашими глазами предстает великолепная панорама гор, граничащая на востоке с Домбаем. Хорошо видна вершина Кти-Теберды, за которой спрятался массив горы Семенов-Баши. Далее на горизонте просматриваются перевалы Алибек и Сулахат. Тут же и сама вершина Сулахат, с которой связана старая легенда. Она рассказывает о том, что когда-то в Домбае жили аланы. Они возделывали скудные участки земли, пасли отары овец и стада коров, охотились за дикими зверями, любили друг друга, рождались дети, умирали, дожив до преклонных лет старики. Все шло своим чередом и люди радовались своей жизни. Но однажды в ней настали перемены. В прекрасные долины и ущелья ворвался жестокий и беспощадный враг. Мужчины аланского племени смело вступили в битву с пришельцами, но тех оказалось очень много, они стали теснить аланов и брать над ними верх. Нужно было уходить с насиженных мест, но вот беда - враги висели буквально на плечах защитников, не давая им передохнуть, что было делать? И тогда вышла в середину воинов красивая девушка по имени Сулахат и сказала, что она спасет людей, ибо ей было знамение свыше. Она легла поперек ущелья и превратилась в высокую и большую гору, которая преградила дорогу вражеским полчищам. В души недругов был посеян страх и они отступили. Много лет прошло с той поры и сейчас, если внимательно посмотреть на эту гору, то можно разглядеть профиль женской фигуры. Это лежит девушка из легенды.
Правее располагается перевал Нижний Аксаут, затем следуют перевалы Северный Аксаут и Светланы Савицкой. Правую часть панорамы венчает массив вершины Главный Аксаут, напоминающий собой бутон гигантской розы, он постепенно меняет свой оттенок цвета; сначала был багряным в лучах закатного солнца, а затем, уже при свете луны стал белым. Вид гор меняется каждую минуту и каждую минуту он неповторим. Погода дарит редкий по красоте закат.. На горизонте все больше темнеют сумерки и на небосклоне все более четко вырисовывается диск ночного светила. Полнолуние…Вслушайтесь в эти слова - Аксаутская роза - сразу же в памяти оживут те минуты тихого восторга, которые мы испытали тем вечером вдалеке от человеческого жилья на трехтысячной высоте среди скал и снега. Аксаутская роза, роза Аксаута, каменный бутон - можно подобрать еще много синонимов и все они будут ласкать слух и будить воспоминания об этом красивом и суровом месте - когда мы еще его увидим?

Со скал массива Каракаи стекают струйки воды. Желая ускорить приготовление ужина, Мастер берет котелки и поднимается с ними к борту ущелья. До водопадика остается метров пятьдесят, когда с самого верха рядом с ним упало несколько камней. Гора как бы предупреждала: - "Не подходи! Не дам!" Адмирал, бросив ремонт горелки, было припустил за Жижиным, полагая, что тот не заметил падения камней и тем более не услышал. Виктор, однако, был начеку, оценив ситуацию и немного пожестикулировав с Адмиралом, он направился к другому ручью, стекавшего из-под большого скального козырька. Под этим потоком его изрядно промочило брызгами, дважды на пути неожиданно предательски проламывался снежный покров под ногами над трещинами и, вдобавок ко всему, ему пришлось вызывать на помощь Виталика в ботинках и с ледорубом. Спуститься без этого инструмента с двумя полными котелками по крутому снежнику было весьма проблемным делом. Адмирал, к тому времени закончив возиться с горелками, коротко резюмировал по поводу водяной акции, что можно было и без приключений натопить за то же время воды из снега.
А между тем вокруг происходит нечто вообще фантастическое. Непрестанно меняются краски неба и окружающих гор. Снизу из уже густо помрачневших ущелий к гребням хребтов потянулся сизый туман. Наступает такой момент, когда в тумане видна только та часть вершины Сулахат, которая изображает женщину. Кажется, что она лежит на каком-то ложе. Рита и Лена щелкают фотоаппаратами без перерыва. Трудно рассказывать о том, что мы сейчас испытываем. Даже с помощью современной цветной фотографии невозможно со всей достоверностью передать все то, что творится на наших глазах. Такое надо видеть самому… Тысячу раз был прав Владимир Высоцкий когда написал:

"…Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес…"

Спать укладываемся уже при полном великолепии ночного звездного неба. В этом, кстати, есть и прозаическая реалия - ясное небо со звездами - не только хорошая погода следующего дня, но и холодная ночь.