т/к "РАТИБОР", г. Ставрополь.
2 июля 2001 г. – первый день нашей «четверки». Его наступления ждали с нетерпением десять человек - членов нашей команды:
1. Новиченко Александр Михайлович – наш Адмирал (д. Саша).
2. Жижин Виктор Владимирович – Мастер (д. Витя).
3. Ляшов Игорь Викторович – просто Викторович.
4. Гайворонский Владимир Иванович – Вовчик в шортах.
5. Поверин Алексей Павлович – Доктор (Док).
6. Дьячков Ярослав Николаевич – Ярило или Ярик.
7. Пятибрат Максим Александрович – Макс беззубый.
8. Огурцов Виталий Сергеевич – Веталь голодный.
9. Демина Юлия Олеговна – это я, завхоз.
10. Антонова Екатерина Валерьевна – Катя, Катюша, Котенок.
Такой большой семьей нам нужно было прожить три недели. И все от этих трех недель ждали отличных впечатлений. В автобусе (МЧСовском «Кубанце») было много разговоров о предстоящем маршруте вперемешку с дружным храпом, когда уставали от разговоров. После обеда мы уже были на месте.
В день прибытия мы начали развозить наши четыре заброски. Первую заброску оставили в городе Тырныаузе доброму дядечке, жаль, не помню его имени. Этому человеку уже несколько лет подряд оставляет заброски команда Мастера и Адмирала. И в силу их такого замечательного знакомства наша команда получила приглашение на свадьбу некой родственницы этого мужчины. Но, к сожалению, завершить первую часть маршрута и выйти к этой заброске мы должны были по графику на день позже сего торжества. Вторая заброска расположилась в ущелье Адырсу. Туда можно попасть только посредством подъемника, который работает с восьми до двадцати часов, причем понедельник выходной. Свою заброску оставили в альплагере «Уллу-Тау», для этого пришлось ехать к верховьям реки Адырсу. Благо было на чём. Третью заброску оставили в альплагере «Шхельда», который находится в ущелье реки Адылсу, недалеко от ее слияния с Баксаном. Четвертая заброска нашла прибежище на базе МЧС Приэльбрусья в поселке Терскол. За сохранность продуктов мы не переживали, так как их охранял славный песик - кавказец Чатын.
Первую ночь провели на слиянии Адырсу с Баксаном. Утром наш «Кубанец» довез нас докуда смог, а именно вверх по ущелью Кестантысу. Когда при очередном броде автобус помял дно, а точнее зад, о подводный камень, мы решили больше его не мучить и отпустить с миром. Ущелье Кестантысу от других отличается не только своей красотой, но и множеством бродов. Поэтому, прежде чем одеть свои рюкзаки, нам пришлось снять ботинки.
Бродить по воде приходилось через каждые сотню - тысячу метров. Адмиралу покоряются любые воды. Мы себя утешали тем, что наши ноги будут суперчистыми и посещение чешуйчатого шакала нам не грозит. По дороге Жижин нашел подкову, чему был несказанно рад. Ведь подкова означала удачу в предстоящем деле. К общему удивлению Мастер вскоре нашел еще одну. «Как же вы ее не увидели?» – сказал он мне и Доку, шедшим впереди. Мы сослались на обоюдно плохое зрение и с завистью посмотрели на подкову. Мастер подарил мне ее. Теперь она висит на стене у меня в комнате, а также ходит со мной во все походы, точнее катается в рюкзаке. Я считаю ее своим походным талисманом.
Викторович и Макс сменили свой имидж. Один стал лысым, другой лишился зуба.
Прошли мы около трех часов, как впереди увидели двоих людей. Они поднимались по тропе и опережали нас минут на десять - пятнадцать. Известно, что в Приэльбрусье имели место нападения сванов на туристов с целью грабежа. Поэтому мы насторожились, увидев двоих людей, явно не туристов. Кто-то очень глазастый приметил некое подобие ружья. Тогда Адмирал принял решение сесть на перекус там, где мы стояли. А тем временем эти люди либо уйдут дальше, либо мы все ценные вещи запрячем в неожиданные места. У меня, как у завхоза, была довольно крупная сумма общественных денег. Адмирал предложил ее спрятать в коробке из-под примуса. Личные сбережения народ прятал куда подсказала фантазия: кто в аптечку, кто в носки и тому подобное.
После переупаковки можно было и спокойно пообедать. Кстати перекус превзошел все ожидания Ратибора. Ведь у нас было принято обедать банкой кильки на троих. А тут к вопросам питания подошли основательно. Супчик, консервы, кабачковая икра, кукуруза, зеленый горошек, грудинка, паштет – вот стандартный перекусочный набор здорового туриста. Обедали мы два часа. После него, переваливаясь с боку на бок, пошли дальше.
Тропа по ущелью Кестантысу идет очень интересно. То взлетает на приличную высоту, то опять падает до самой реки. Так, при помощи взлетов и падений, мы пришли на место нашей первой ночевки. Милое местечко с огромным каменным столом. Еще одна отличительная особенность данного похода от обычного ратиборовского – на ночевку становились часов в пять-шесть вечера, тогда как в Ратиборе топали до темноты. Поэтому, после ужина еще было светло, и мы с ребятами пели песни. Макс не пел, так как стеснялся шепелявить.
4 июля.Следующий день (04.07.01.) был нудным и изнуряющим по своему содержанию. Мы делали подход под перевал Сакашиль. Вернее пытались его найти, ибо перевал находился в длиннющем отроге и было непонятно, где к нему поворачивать. За такую его засекреченность и нудность общим решением название Сакашиль было заменено на Сукашиль. Я шла тяжело, последняя. Мне компанию составил Викторович. В этих мытарствах прошел весь день. Причем к вечеру на нас спустился туман. Да такой густой, что ничего не было видно в метрах двадцати. А пора бы уж и лагерь разбить. Вот только негде. Под ногами конкретный склон. Тогда мужчины пошли на разведку, приказав нам никуда не расходиться. Веталь прибежал с радостной новостью – площадки найдены!
Лагерь поставили очень быстро. Дежурили мы с Доком. Причем за время приготовления ухи успели крепко поругаться. Пытаясь сгладить ситуацию, д. Саша сказал, что мы не ругаемся, а просто громко разговариваем. После ужина мы собрались на полюсе, точнее в большой палатке «Полюс», погонять картишки. Жижин подсказал нам игру «Пардон, мадам», во время которой мы смеялись до коликов в животе. Вовчик такие корки мочил, что мы чуть не умерли со смеху. А еще мы учились с ходу выговаривать название массива, расположенного напротив нас – Кумкюгенкая. Адмирал ушел в нашу палатку, где было тихо и спокойно, чтобы писать свой дневник. А тем временем туман разошелся, и нам открылся перевал. До него было хода с полчаса. И пока мы развлекались, Док решил прогуляться на сон грядущий до перевала.
5 июля.
На рассвете Мастер, как самый ранний жаворонок, поднял нас с Доком на дежурство. Рассвет был необычайно красивый. Аврора нам улыбнулась.
На завтрак приготовили рисовую кашу с «тараканами», то есть с черносливом. Я на этом топливе очень хорошо иду. Вот и в это утро я поднялась на перевал в числе первых. Была переменная облачность, и периодически нас закрывало туманом. Спуск с перевала шел по небольшому снежнику, на котором я непременно рухнула и покатилась вниз. Пустив в ход ледоруб, я красиво остановилась, встала. Жижин сказал: «Чтоб я тебя на снегу с коротким рукавом больше не видел!». Ведь можно получить неприятные раны от снежной корки. Дальше прошли траверсом на скалки под вершину Сакашиль и решили сделать там временный базовый лагерь.
Адмирал сказал, что на вершину можно идти по желанию, кто не хочет, может остаться в лагере. Мне жутко не хотелось пиликать черт знает куда, однако было стыдно в этом признаться. Думаю, что многие из нас испытывали те же чувства, но гордость и наши амбиции не позволяли отступить. В лагере остался Мастер, как дежурный, взявшись приготовить нам обед. Новиченко велел одеть системы, каски и взять с собой кошки, поскольку состояние снега нам было неизвестно. По мере собранности выходили из лагеря один за другим. Ох и тяжко же мне было идти. При дыхании легкие свистят, а сердце бьется в бешенном ритме, как у кролика. Организм накрывала горняшка. На такой высоте мы еще никогда не были. Наш путь шел в основном по снегу. Изредка попадались заледенелые скалы. Постепенно я отстала от Ярика с Катей. Мой моторчик начал глохнуть. Какой-то участок прошли вместе с Вовчиком. Он взял мои кошки, которые я несла в руках за ненадобностью прямого назначения, чтобы они мне не мешали, и тоже ушел вперед. Я осталась одна на очень интересном участке: средняя каменная сыпуха, закрытая туманом. Приблизительно догадываясь куда идти, вышла на предвершину и решила отдохнуть. Напомню, что все было в тумане. И вдруг голос ниоткуда: - «Кто здесь?». Естественная реакция – это начать испуганно оглядываться, держась за ледоруб. Оказывается, это Викторович пошел другим путем и вылез оттуда, откуда никто не ожидал. Посмеявшись над удавшейся шуткой, мы с ним потопали дальше. Мне приходилось через каждые десять шагов останавливаться, чтобы успокоить барабанную дробь в голове. И все-таки медленно, но верно мы продолжали свой путь к вершине. Дальше путь шел по снегу, на котором четко были видны следы наших ребят. Поэтому несмотря на плохую видимость, мы верно приближались к своей цели. О самой вершине сказать ничего не могу, так как облако, в котором мы бродили, не давало возможности посмотреть вокруг. Но чувство гордости за себя просто распирало грудь. Ведь это моя первая в жизни вершина. Она хоть и наградила меня головной болью, но все-таки мне покорилась. Вдвойне приятно было находиться на этой вершине еще и потому, что пришлось себя пересилить и стиснуть зубы, чтобы просто выйти из базового лагеря на восхождение. Мы долго сидели и ждали пока поднимется Макс, прежде, чем начать спуск. Ему, видимо, было еще хуже, чем мне. Но он тоже не повернул назад и разделил радость вместе с нами. Обратный спуск прошел незаметно быстро. А в лагере нас ждал обед! Мастер уже начал волноваться за нас и все время смотрел в бинокль на склон. После обеда начали собираться. Разгрузили Макса. Горняшка его сильно припекла. И потопали вниз. У Дока улетела аптечка и в ней разлилась валерьянка. Док мог бы пользоваться огромной популярностью у кошек.
У меня сильно болела голова. Я шла медленно, чтобы не нагружать свою голову толчками от ходьбы, усиленными весом рюкзаков. Доктор шел рядом и давал мне какие-то колеса. Адмирал, видя, что новички «четверки» устали, принял решение о ночевке. Лагерь разбили на камнях. В этот раз дежурили Макс и Вовчик. Мы им помогали, так как. они далеко не кулинары.
06.07.01.
Прекрасное утро для прекрасного дня. Мой день рождения. Как только проснулась, Викторович сразу меня поздравил. В этот день мы должны были спуститься к заброске на слияние рек Сакашиль и Каяртысу. Наш путь проходил по очень красивым местам: зеленым лугам, которые пестрили своими цветами. На одной такой лужайке из колокольчиков Док меня сфотографировал. Вниз мы почти бежали. Катерина где-то навернулась вниз головой. Еще где-то мы пошли не по той тропе и оказались очень высоко. Здесь уже напрямик пошли вниз. Внизу нас посетил дуализм, в том смысле, что Жижин предлагал идти по одному направлению, а Новиченко – по другому. Посему как д.Саша командовал парадом, то пошли за ним. И вышли к замечательному местечку на слиянии рек. Там и упали.
Год назад в июле по ущелью Каярты на город Тырныауз сошел мощный селевой поток. Об этом вещали все средства массовой информации, так как в городе была объявлена чрезвычайная ситуация в этой связи. Прошел год, и мы теперь наблюдали последствия. Нас, прежде всего, поразили масштабы. Невозможно было представить, что происходило в момент схода селя. Противоселевую установку разнесло, как спичечный домик, русло реки опустилось на десять - пятнадцать метров. В общем, хорошо, что мы тогда были далеко отсюда.
Разбив лагерь, искупавшись в реке и пообедав, наши мужчины собрались идти за заброской в Тырныауз. Я попросила купить бутылку колы и молока. Почему-то очень сильно захотелось именно этого. В лагере остались мы с Катериной и Мастер. Мастеру было поручено обработать грибы, которые Адмирал собирал по дороге сюда. Пока д.Витя колдовал над грибами, мы с Катей устроили стирку и просушку. Ботинкам оказали особое внимание. Их начистили кремом, выставили на солнце. Теперь они сияли от удовольствия и сверкали почти новизной. Так за делами и тихими разговорами мы ждали возвращения кормильцев. А время приближалось к вечернему
Кормильцы вернулись в седьмом часу. В рюкзаках лежали коробки с продуктами для следующей части маршрута. Мне Док вручил бутылки с колой и молоком. Моя личная коробка с праздничной заброской также была у Дока. На ней крупными буквами было написано «хрупкое», и я очень переживала за сохранность содержимого. Схватив коробку, я сидела с ней в обнимку и оберегала. Док для пущей важности надел на меня каску. Начались приготовления к праздничному вечеру. Шеф-поваром был д.Саша. Основным блюдом решили сделать картофельный соус с грибами. У меня была запланирована еще и ветчина с пюре, но по общему согласию данные продукты ушли в неприкосновенный запас. Пока булькали грибы, я варила крем для торта. Точнее для тортов, их было два. Катерина помогала намазывать коржи кремом. Настроение было просто прекрасное. Мы все ожидали праздника и необычного вечера. Наступило время вскрытия моей «хрупкой» коробочки. Там оказались бутылка шампусика, два литра пива и пачка натурального молотого кофе. Данное содержимое вызвало оживление в команде, так как обещало приличное разнообразие в меню. Впрочем, как и грибной соус, торт, молоко, кола.
«Блям, блям, блям!» – прозвучал наш импровизированный гонг из миски и ложки. Этот звук на нас действовал также, как вспышки света на собаку Павлова – начинала выделяться слюна. Все было готово, и наши желудки об этом знали. Надо ли говорить о том, что соус получился отменным? Ведь если за дело берется Адмирал, то все получается как нельзя лучше. В разгар пиршества вмешался Доктор. Он от имени всего Ратибора поздравил меня и вручил подарок. Я про подарок совсем забыла и не ждала. Мне было очень хорошо, что я в горах и со мной мои лучшие друзья. А друзья преподнесли мне такой приятный сюрприз, да еще про шарики не забыли. Это был увесистый сверток с привязанными тремя шариками. В нем оказались шапка войлочная для бани и гор, книжка про Анастасию для работы мозга, пока сила отдыхает, упаковка молока «Буренка», моего любимого, и пачка кукурузных хлопьев. Пока я разбиралась с подарками, Игорь открыл шампанское и разлил по нашим «хрустальным» бокалам. Было сказано много хороших и приятных слов. Было немало выпито за эти слова. Кстати насчет «выпито». Мы побили все рекорды по разнообразию выпитой жидкости за один вечер: кола, молоко, шампанское, пиво, водка «Стрижамент», кофе. К кофе подали торт. Мы его еле съели, ибо желудки наши, хоть и размером с ведро, уже были заполнены до краев. Второй торт оставили на утро. После того, как наелись, напились и напелись, мы пошли спать. Ведь следующий день обещал быть нелегким.
7 июля.Пока готовился завтрак, мы с д.Сашей делали раскладку продуктов. Вообще-то раскладка входит в мои обязанности завхоза. Но поскольку я только училась быть завхозом, то д. Саша мне помогал. Причем делал львиную долю моей работы. У каждого из нас образовалась солидная кучка продуктов, которую надо было поместить в рюкзак. Когда рюкзаки сказали: - «По коням!», мы слегка присели под их весом. Но потом привыкли. Переправа через поток Каяртысу была увлекательной. Нам надо было его перепрыгнуть, предварительно спустившись по крутой окаменевшей селевой массе, а затем по ней же подняться. Адмиралу жутко захотелось, цитирую, «надрать мне задницу» за то, что я обула кроссовки, а не ботинки.
Далее нас ждала дорога. Моему организму идти было легко, несмотря на тяжесть послезабросочного рюкзака. Ущелье это довольно симпатичное и вполне обычное. Вот только русло Каярты было изуродовано сошедшим селем и выглядело неприятно. Время протекало как-то незаметно. Пятьдесят минут ходьбы и десять минут отдыха мелькали друг за другом каруселью. На привалах д. Саша обычно писал дневник, поэтому наш отдых иногда растягивался на пять-десять минут. Тем временем я, Мастер, Док и Веталь играли в войнушки. Нашим оружием, а точнее стрелами, была трава. Вскоре дорога сузилась до тропы. Деревья остались внизу, и мы топали по коврам из цветов: белым, синим, красным. По пути попадались грибы, мимо которых д.Саша не мог пройти. И уже во время перекуса они плавали в супе. На перекусочном отдыхе Макс и Ярик обнаружили муравейник и всех убеждали в исключительной полезности муравьиной кислоты. При этом демонстрировали способы «муравьинотерапии».
После очень плотного обеда идти никуда не хотелось. Организм желал послеобеденного сна. Но Адмирал был непреклонен и неподкупен. Надо идти дальше. На полные животы идти было трудно. По крайней мере мне, Викторовичу и Вовчику. Мы плелись в самом конце и жаловались на свою судьбу. Вовчик в порыве солидарности отказался от приема пищи в пользу голодающей Африки. Он все возмущался, что это за отдых такой - накормят до отвала, а потом заставляют идти куда-то. И за такое надо еще и деньги платить. Мы с Игорем также тихо возмущались. Эти речи сопровождались бесконечными приступами смеха, причиной которых, я уверена, были грибы. На очередном привале остальные тоже заметили нашу особую веселость. Сей факт они объяснили специфическим проявлением горняшки. Тем временем Адмирал продолжал собирать грибы, то и дело попадающиеся нам на пути. Ему активно помогал Доктор. В общем порыве поднять грибной бунт, мы изобличили Дока как подхалима, который пытался оправдать бесконечную любовь д.Саши к грибам. «Ведь все знают, что Док грибы ненавидит» – заявил Ярик во всеуслышание, вспомнив прошлогоднюю «тройку». Дружно посмеявшись над этим, мы продолжили подъем по Каярте. К вечеру опустился туман, место ночевки пришлось искать методом разведок.
Последний взлет дался особенно трудно. Все устали и хотели скорее встать на ночевку. Уже начинало темнеть, когда место было найдено. Это оказался островок нормального грунта среди прочего мокрого песка, пересеченного множеством грязных ручьев. По нашим догадкам именно отсюда сошел селевой поток. Д.Витя сказал, что раньше здесь был пологий подъем, а теперь – песчаное плато. Мы быстро поставили палатки и дружно взялись за приготовление ужина. Разделочным и обеденным столом служил огромный плоский камень. Тихо напевая протяжные песни, мы чистили, резали, кромсали ингредиенты для борща. Над котлом колдовал д.Саша, из чего следует, что борщ был неописуемо вкусным. Несмотря на общую усталость, расходиться по домикам не хотелось. И после ужина горячий компот с зефиром еще долго радовали наши души и желудки. Ночью пошел дождь, ближе к утру – и снег. Мы с Доком и Игорем фантазировали на тему «Смоет ли наши палатки очередным селевым потоком?». От подобных мыслей стало не по себе. Однако само утро было ясным, не считая легкой облачности.
8 июля.
Выход на перевал Западная Каярта состоялся. Подъем на него не отнял слишком много времени и не потрудился оставить какие-либо отпечатки в моей памяти. Периодически спускался туман, капал дождик. На снежном склоне Новиченко и Веталь пошли связкой впереди, ибо под нами могли быть трещины, забитые снегом. Но слой снега оказался достаточно плотен, для того, чтобы мы могли беспрепятственно пройти. На одном из привалов я раздала КМП – карманный перекус из конфет и кураги. На самом перевале дул холодный ветер. Я даже не хотела снимать рюкзак, потому что с ним гораздо теплее. Но снять его все-таки пришлось. С перевала в радиальном порядке мы пошли на пик Килар. Предложение посидеть и подождать остальных никто не принял хотя бы потому, что сидя можно было запросто откинуть коньки от холода. Эта вершина была гораздо проще, чем Сакашиль. Ее категория – «единица Б». Подъем занял минут тридцать. Туман во второй раз не позволил нам полюбоваться видом с вершины. И, долго там не задерживаясь, мы поспешили вниз. С перевала спускались по средней сыпухе, довольно неприятной. После пошли по пологому снежному склону, где проваливались по бедро.
По закону подлости, как только мы спустились вниз, погода прояснилась, и выглянуло горячее солнце. Сделав подход под перевал Штернберга, Адмирал дал команду ставить лагерь. Показавшееся солнце припекло до такой степени, что пришлось раздеться до нижней майки, до этого мы были запакованы по-зимнему. Но тепло нас радовало недолго. Дождь не дал доесть кукурузные хлопья и консервы, чтобы заморить червячка, пока приготовится ужин, и разогнал всех по палаткам. Сколько он шел, не знаю. Только я успела даже поспать. Разбудили меня отсутствие барабанной дроби и крик Ярика: «Катя, давай быстрее готовить, пока ветер без камней!». Вскоре опять пошел дождь, вымачивая дежурных. Ужин прошел в большой и все-таки тесной для десяти человек палатке «Полюс». Она имеет второе название: кафетерий «Полюс», которое в данный момент было актуальным. Наши движения были медленными и осторожными. Ведь одно неверное и резкое движение могло привести к перевернутой миске супа. Со стороны, наверное, это напоминало совершение таинственного обряда или замедленный кинофильм. После ужина все тихо разошлись спать. Шел дождь. И под его мерное постукивание, а также под приятное бурчание довольного желудка заснули моментально.
9 июля.
С утра идет дождь. Наш выход задержался на полдня. Как только небо капельку прояснилось, мы свернули лагерь и вышли покорять перевал Штернберга – «двойка А». Поднявшись под перевал на небольшое плато, мы получили команду от Адмирала одеть снаряжение. Дальше идти предполагалось в связках. До этого дня Ратибор, можно сказать, практически не ходил в связках. Было дело один раз, да и то несерьезно. Поэтому мы оживились в преддверии новых впечатлений. Связки были такие: Новиченко – Огурцов, Ляшов – я – Поверин, Жижин – Антонова – Пятибрат, Дьячков – Гайворонский. Лично мне идти в связке не очень понравилось, потому что веревка все-таки создает некоторые неудобства в движении. Однако понимаешь необходимость в такой технике и учишься ей с удовольствием.
На месте нашего переодевания нас догнала группа ростовчан, которые также шли «четверку». Мы их заметили, как только вышли из лагеря, и уже жаждали познакомиться. Выяснилось, что маршрут, касаемый следующих трех перевалов, у нас одинаков. Поэтому пообщаться мы решили вечером на стоянке и оставили их одевать снаряжение. А сами потопали наверх. Поднялись на Штернберга довольно быстро. На самом перевале сильно дул холодный ветер. Даже не сфотографировавшись, мы поспешили вниз. Небольшой участок на спуске пришлось пройти спортивным спуском, так как это был крутоватенький участок. А дальше - почти бегом. Нам надо было сделать подход под перевал Донкина и это оказался не ближний свет. По пути на нас попрыскал небольшой дождик. На ровном как пляж берегу реки Адмирал решил, что пора бы и червячка заморить. Объявили перерыв на обед. И как только мы начали распаковывать рюкзаки, пошел ливень. Всё побросав, пришлось укрываться под пленкой. Пока мы там сидели, Вовчик нас с Катей успел развести, что ему двадцать шесть лет. Я ляпнула, что он выглядит старовато для двадцатишестилетнего. Позже выяснилось, что Вовчик почти ровесник Игоря. Когда дождь притих, мы успели перегруппироваться под большой полиэтилен, окружив себя рюкзаками, достать продукты и приступить к обеду. А дождь опять пошел с огромной силой. К тому же все заволокло туманом. При такой погоде мы особо уютно чувствовали себя в импровизированной комнатке с рюкзачными стенами и полиэтиленовым потолком. Во время трапезы, конечно же, пришлось и подогреться, учитывая сложную погодную обстановку. После перекуса мы продолжали сидеть и мирно беседовать. Потом пошли карты, «неаполитанец». Народ расслабился до такой степени, что идти уже никуда не хотелось. И тут внезапно отступил туман, выглянуло солнце. Пришлось топать дальше. До ночевки шли еще долго. Не могли найти ровные площадки. В конце концов нам посчастливилось остановиться в каменном кармане уже при подъеме под перевал Донкина. В этот вечер мы с Доком дежурили и опять успели поругаться. После ужина д.Витя учил нас вязать узлы. Мы занимались этим макраме до темноты. После пошли спать.
10 июля.
Док мне поручил одной готовить завтрак, типа он меня наказал за вечер. Однако нагло вмешивался в мой кулинарный процесс, чем меня несказанно раздражал. Во время завтрака Адмирал заметил, что наша палатка какая-то замороженная. А мы с Доком просто видеть друг друга не могли, поэтому сидели молча и насупившись. Вскоре состоялся выход на перевал Донкина. Это первая «двойка Б» на маршруте и вообще у Ратибора.
Я опять шла в конце. Мне было плохо физически, да и на душе погано. Меня просто разбирала злость на Дока. Пройдя морену, вышли на лед. Там мои ноги пошли быстрее. Позже одели снаряжение и пошли в связках. Как только вошли в зону ледовых трещин, д.Саша протянул перила по снежному мосту. Когда я пошла по перилам, Вовчик вытащил свой ледоруб, который был станцией на перилах и пошел. То есть, что получилось: я стою с незакрепленной веревкой в руках. Тут Адмирал выдал свою коронную фразу, которую он произносил по отношению к Ратибору еще не раз: «Я с вас херею!». После для Вовчика прочитали лекционный материал на тему, как он был не прав. Дальше опять все, кроме нашей связки, связались и пошли.
На одном из привалов заметили ростовчан. Они были еще очень далеко. Кстати, мы же так и не встретились. Они нас не догнали. Но этим вечером мы все-таки должны пообщаться. А сами подошли уже под перевал. Идти на него в лоб было просто нереально из-за крутизны. Поэтому пришлось поворачивать направо и лезть под скалы. Однако чтобы до скал добраться, надо было преодолеть берш. Шли по очереди связками. После берша было выполаживание, на котором народ садился на отдых. Мы с Игорем последними проходили этот участок. И нам не было видно, что происходит наверху, т.к. участок, где мы находились, достаточно крутой. Я устала и шла медленно, с трудом втыкая ледоруб в снег. Тут слышим, что Жижин сверху кричит нечеловеческим голосом «Камень!». Мы с Игорем остановились и стали смотреть, откуда вылетит этот камень, чтобы увернуться от него. Мое сердце билось, как у кролика. Тут Жижин опять кричит: «Камень!». Не знаю, откуда у меня силы взялись, но наверх я взлетела со скоростью света. Игорь позже рассказывал, что шел сзади и меня подстраховывал. Мы ведь шли без связки. А после второго крика Жижина страховать было уже некого, я уже оказалась наверху. Кстати, камень так и не успел пригрозить нам. Он просто завяз в снегу.
Дальше прошли под мокрыми скалами. Что удивительно, там кто-то давно успел навалить кучку, наверное от страха. На снежном последнем взлете на перевал Адмирал и Веталь набили ступени и кинули веревку. Замечу, что был уже вечер и холод ощупывал наши кости. По перилам шли на схватывающем. Перчатки промокли от снега, а руки просто онемели от холода. Ноги часто теряли опору, то есть снег проваливался. Кое-как, с помощью Веталя, я выползла на перевал и очень обрадовалась, узнав, что вниз идти не надо. «Ночуем здесь» – сказал д.Саша. Мы с Яриком отчаянно махали конечностями, чтобы их согреть, по рецепту отца Ярика. Док после подъема тоже сильно замерз. Он хлебнул спирта у Жижина и чуть не помер. Закусил конфеткой, просто больше нечем было. После запоздалого перекуса начали ставить палатки. В снегу вырыли тропинки и площадки под палатки. В туалет приходилось бегать за скалу, которая не очень то и прикрывала сие таинство. Во время приготовления ужина Вовчик что-то напортачил с горелками. Д.Саша опять произнес: - «Я с вас херею» и пошел помогать. А Вовчик зарекся что-либо делать без разрешения Адмирала. Тем временем под перевал подошли ростовчане. Подниматься не стали, так как уже был вечер. Вскоре их накрыл туман. «Ежи-и-и-ик!» - кричали мы. «Медвежоно-о-ок!» – кричали они. Вот и поговорили.
Пока у ростовчане искали медвежонка в тумане, нам открывались удивительной красоты виды. Даже радуга была. Облака ниже нас группировались по каким-то своим правилам. А мы, любуясь этим, готовились ко сну.
11 июля.
Первая в жизни Ратибора ночевка на высоте 4200 метров прошла успешно. Благодаря тому, что одеты мы были, как капусты, ну и конечно, с вечера были подогреты. Вот только утром по холоду одевать мокрые носки и мокрую одежду было просто пыткой. Хорошо, хоть догадались ботинки спрятать в палатке. Иначе они бы замерзли и стояли бы колом.
Наши утренние сборы подгонялись тем фактом, что ростовчане вышли на покорение перевала. Они по утрам, оказывается, быстро собираются. И тут проявился некий соревновательный момент. Нам вдруг не захотелось, чтобы они нас догнали. И мы, охваченные идеей уйти в отрыв, быстренько свернули лагерь и пошли покорять свою вторую «двойку Б» – перевал Чегемский. Вообще-то мы его должны были пройти днем раньше, но из-за непогоды под перевалом Штернберга мы отставали от графика на полдня. Для того, чтобы попасть на Чегемский надо было обойти справа снежный купол. Но мы простых путей не ищем. И пошли на сам купол. О чем, кстати, не пожалели. С него открывался такой потрясный вид, что дух захватывало. Был впервые за дни похода виден Эльбрус – конечная цель нашего маршрута. При подъеме на купол одели кошки. Снег после ночи замерзает и становиться очень твердым. Ботинком ступень не выбить. Но склон ярко освещался утренним солнцем, и снег начал рыхлеть, забивая наши кошки. А еще такая картина получилась: когда шли по макушке купола, то внизу были видны наши тени, которые тоже шли по тени купола. Спустившись с макушки, мы оказались на перевале.
Справа от нас возвышалась красивая скала. Пока я подошла к ребятам на перевал, д.Саша уже успел сбегать куда-то в район этой вершины, чтобы удовлетворить свое любопытство. Что конкретно он хотел там увидеть, не знаю. Но выглядел очень эффектно на фоне этого огромного жандарма. Некоторые наши ребята отстали. Они фотографировались на фоне Эльбруса. Спускаться начали цепочкой друг за другом. Снег опять сильно проваливался. Адмирал решил повесить веревку для спуска дюльфером. Первым пошел Веталь, я следом. Когда прошли веревку, то следующую решили не вешать. Спускались так, на своих двоих. Веталь от меня довольно далеко убежал, догнал Ярик. Я, при всем своем старании идти быстро, мужиков обогнать все-таки не могла. Мне сверху казалось, что ребята уже сбежали на плато, которое располагалось внизу. Но когда сама дошла до того места, оказалось, что там все еще приличный склон, только более пологий. Вот такие бывают обманы зрения.
После спуска с Чегемского, который был определяющей стороной для категории «двойки Б» этого перевала, сделали привал. Дожидались Катю, которая не очень уверенно чувствовала себя на снегу. Поэтому шла хоть и верно, но медленно. С ней шел Игорь. А мы тем временем отдыхали и загорали. Солнце очень сильно пекло, несмотря на то, что мы находились в зоне снегов и льдов. По рассказам Новиченко и Жижина снежное плато, на котором мы находились и по которому должны были идти дальше, на самом деле ледник, испещренный трещинами. Просто мы шли этот маршрут в июле, и ледники почти полностью скрывались под снегом. Адмирал и Мастер в этом районе были не впервые, поэтому они знали где что. Кстати, они тогда спускались с перевала Восточный Чегемский («тройка А», кажется).
Пока отдыхали, мы разделись, чтобы позагорать. Тем временем подошли Катя с Игорем. Ляшов начал позировать перед фотоаппаратом в системе, с двумя ледорубами в руках, привязанный к веревке, которую держали мужики. Эдакий образ бешеного туриста. За смехом и шутками привал подошел к концу. Мы держали путь на перевал Фрешфильда - «двойка Б». Впереди шел Новиченко, проверяя снег ледорубом на предмет скрытых трещин. Ведь шли как никак по закрытому леднику. Отойдя на приличное расстояние от места привала, можно было прекрасно разглядеть откуда мы спустились. Со стороны спуск выглядел более грозно, чем на самом деле, то есть как мы его прочувствовали. Удивившись и восхитившись собственной крутостью, понимая, что хватили не всех возможных на этом склоне трудностей, собрались идти дальше. Тут заметили на перевале людей, которые готовились к спуску. Конечно же это были ростовчане. Мы подумали, что они могут в скором времени нас догнать. Поэтому придали нашему шагу бодрости. Тут нами вовсю командовал спортивный интерес. Нам уже хотелось не столько с Ростовом встретиться, сколько не дать Ростову себя обогнать. Вот мы и включили пятые скорости. Было очень жарко. Ярик закатал свои штаны по колено, надеясь, что это поможет хоть как-то освежиться. Но только спалил ноги на таком солнце. Док несколько отстал от нас. На привале, пока он делал последние шаги в нашем направлении, мы поддались искушению закидать Дока снежками. На удивление он не разозлился, а даже взбодрился. Дальше шли по пологому снежному подъему. Мастер только говорил, что тут трещины и следует идти правее. Еще немного, еще чуть-чуть и мы на перевале Фрешфильда (4200м). Третья «двойка Б».
Наши желудки сказали, что пора бы и перекусить. Пока накрывали стол для обеда, народ доставал свои вещи на просушку. У Ярика от высоты скрутило организм, и он решил уединиться в скалах на спусковом склоне. Но специфический запах, который разносился по лагерю восходящим потоком воздуха, говорил нам о географической близости Ярика.
После перекуса был запланирован радиальный выход на вершину Орубаши (4379 метров – самая высокая точка на маршруте, не считая Эльбруса). Мы с Ляшовым вытаптывали босиком в снегу место для палатки. Новиченко с сомнением отнесся к такому роду удовольствий, но предоставил нам с Игорем довести дело до конца. Палатку ставили для не желающих совершать восхождение, коими оказались я, Катя и д.Витя. Я для себя еще утром решила, что на вершину не пойду. Не знаю почему, просто решила, а Катю в этот день коматозило. Мастер остался с нами. Остальные после перекуса получили набор КМП, связались и вышли. Адмирал сказал, что ждать их надо часа через два. И мы втроем дружно приступили к приятному безделью. Оно было приятным, пока не испортилась погода. Мы спрятались в палатке. Мастер время от времени выглядывал наружу, посмотреть, не идет ли кто. Оказалось, что идут!
Ростовчане вышли на перевал. Наконец-то они нас догнали. Они шли в связках, чем удивили Жижина. Ведь они шли по нашим следам. В их состав входило шесть мужчин и одна женщина. Имен не помню. Снаряжение покруче нашего. Но зато они признали наше превосходство в скорости. Мужики спросили нас с Катей: «И как это они вас не загоняли?». Да еще и на камеру засняли. Тем временем показались наши мужчины. Они возвращались на час раньше, чем мы их ждали. И пока Жижин интересовался маршрутом Ростова и рассказывал о нашем, наша штурмовая группа спустилась в лагерь. Мы начали паковать рюкзаки. Жижин предложил Ростову пройти вперед нас. Ведь когда за кем-то постоянно идешь, то это угнетает. На это ростовчане ответили: «Да нет, мы как-то за вами привыкли». Эти слова прибавили гордости нашему и без того напыщенному выражению лица. Однако ростовчане не стали нас дожидаться и начали навешивать веревку для спуска дюльфером. Вниз с перевала шел очень крутой скальный участок. Эта сторона являлась определяющей категорию перевала.
Пока мы собирали свои рюкзаки, Макс пошутил: «Представляете, ростовчане спускаются вниз, а мы уже там». Сказано – сделано. Как-то резво мы дюльфером спустились на снежник. А по снежнику, как обычно, почти бежали. Я, конечно же, успела даже полетать. Три раза. Причем все три раза чуть было не вылетала на камни, которые проглядывали из-под снега. Чудом успевала зарубиться. Под этим снегом, по рассказам Мастера, жуткая сыпуха, которую можно пройти, прижимаясь к скалам. После снежника на каменном островке сделали привал. Дожидались отстающих Катю с Игорем. А ростовчане только-только показались на снегу. Посему как Ростов больше приятных слов говорить нам не хотел, то мы пошли еще быстрее вниз по леднику, после по морене. План был спуститься в альплагерь Уллу-Тау, ибо на следующий день у нас была дневка. Однако темнота быстро надвигалась, да еще и дождь пошел. Мы промокли до трусов, но в движении это не так чувствуется. Я чувствовала, что могла бы пройти еще не один километр. Но Адмирал принял решение встать на ночевку, поскольку дальше спуск шел по камням и можно было в темноте поломать ноги. И конечно же мы устали.
Место для палаток выбрали в каких-то лопухах. Я, как завхоз, выдала продукты на ужин, а сама спряталась в палатке. Дежурили Мастер и Игорь. Мы с Доком радовались, что сегодня не нам стоять над котелками, и тихо беседовали об устройстве нашего мира. Народ под шумок дождя позасыпал, но быстро проснулся, как только услышал долгожданное «блям-блям!». Дождь закончился. Наши дежурные загадочно улыбались, когда мы спрашивали, что у нас на ужин. Д. Саша сказал, что они накидали в котел все, что было под рукой. При этом не забыли и про учебно-тренировочную. В котле оказалась уха из анакома. Звучит ужасно, но было вкусно. После принятия всеми желающими учебно-тренировочной, был объявлен отбой.
На завтрак изобретательные дежурные сварили манную кашу из одной пачки сухого картофельного пюре с двумя упаковками сухого молока – последними из наших продуктов. Затем собрали рюкзаки и двинули вниз на законную дневку. Часам к десяти - одиннадцати дня мы находились на территории лагеря и предвкушали прелести предстоящего отдыха с горячим душем, а также с разными вкусняками из принесенной заброски.
Мы расположились на берегу реки Адырсу в палаточном городке. Раскидали свои вещи, какие для просушки, какие для стирки. Пока мужчины ходили за заброской, мимо нас проплыла толпа людей в белых кимоно. Зрелище то еще. Это была какая-то спортивная школа. Когда пришли наши мужчины, мы с Катей пошли в душ. Десять дней наши организмы требовали праздника для души и тела в виде горячей воды. И наконец-то они его получили, причем по полной программе - в душе не было холодной воды. Нам пришлось осторожно полоскаться в кипятке. В лагерь мы вернулись розовые, как поросята. Весь день прошел в хозяйственных хлопотах: стирке, починке, штопке, готовке и т.п. Вечером после ужина мы немного поболтали и пошли на боковую. Ведь на следующий день предстояло сделать подход под самый серьёзный перевал на нашем маршруте – перевал Украина – «двойка Б со звездой». Местное название этого перевала Еман.
13 июля.
Наши рюкзаки снова приобрели тяжелоатлетические формы после распределения продуктов из заброски. Вскоре рюкзаки сказали: - «По коням», оседлали нас и вышли, точнее, выехали, на третий участок маршрута. Поднимались по тропе, ведущей на ледник Западная ветвь Адырсу. Мне шлось очень легко, несмотря на тяжесть послезабросочного рюкзака. Тем более, что впереди шел Новиченко, за которым мне как ни за кем другим было удобно и комфортно шагать.
В обед остановились на перекус на моренных камнях. Мастер сказал, что ему не нравится это место. Но желудки напоминали о своем существовании, и обедать все-таки остались там. После перекуса первые собравшиеся двинулись вперед. Вовчик немного задержался, собирая рюкзак. И в это время на место обеденного перерыва посыпались сверху камни. Веталь Огурцов стал кричать «Камень!», его подхватили еще несколько голосов. Вовчик стоял как раз на пути одного большого камушка. Он пулей метнулся в сторону. Такая скорость человеческому организму знакома лишь в экстремальных ситуациях, когда работает подсознание. Вовчик потом рассказывал, что ему казалось, будто он еле передвигался. Наверное, потому что мозг отказывался принимать такие скорости. Это было для нас уроком в выборе места стоянки.
На одном из привалов на леднике, покрытом снегом, мы с Доком играли в снежки. Я за ним побежала и к общему веселью растянулась на снегу. Виной тому самостраховка: я могла передвигаться вокруг своего ледоруба только в радиусе длины прусика. Позже мы встретили альпинистов из Львова и из Москвы. На ночевку встали почти под Украиной на пологом снежном склоне. Места для палаток пришлось рыть в снегу. А из снежных кирпичей построили туалет типа сортир с видом на долину реки Адырсу. Еще мы построили столовую: яму в снегу с цельно вырытыми столом и лавочками. Стенки тоже выложили из кирпичей. А Мастер и Веталь украсили двойным рядом пасочек. Мы с Яриком, Максом и Катей орали песни, пока готовили ужин. Когда сели ужинать, Ярик умудрился поджечь горелки. Адмирал выразился парой нецензурных слов и пошел помогать. А потом пошел град. Такого крупного я еще не видела. Мы укрылись клеенкой. Чтобы град на ней не скапливался приходилось ее поддерживать руками Иногда град попадал в кончики пальцев. Это было чертовски больно. После ужина, стоя под клеенкой, мы с Жижиным пели песни и пили спирт. Настроение было просто замечательное. После пошли спать.
14 июля.
Рано утром мужчины ушли покорять вершину Чегет-Тау. Девчонок не взяли, так как там довольно опасные склоны. Мастера оставили за нами присматривать. Для восхождения им надо было подняться на пер. Украина и оттуда топать на вершину. А мы готовили завтрак и бездельничали. К обеду наши супербизоны вернулись полные впечатлений. Мы с Катериной им жутко позавидовали.
Адмирал дал команду собираться. Вскоре наша команда чухнула на перевал. Препятствием был берш на последнем взлете. Мы собрались на его краю, а над нами нависала глыба льда, которая начала потрескивать. Я решила не дожидаться, пока она начнет падать, и пошла на жумаре вверх. При прохождении снежного моста я провалилась одной ногой по бедро в пустоту. Я взлетела вверх со скоростью света, как мне показалось. Было уже обеденное время и снег раскис. Поэтому надо было действовать быстро и осторожно. За мной следом поднялась Катя. И втроем с Мастером мы сидели на перевале и ждали остальных. Новиченко пошел к перилам. Долго никого не было. Мастер забеспокоился и пошел к Новиченко. Мы с Катей сидели в полном неведении, что же происходит, и осматривали окрестности. Открывался вид на Абхазию, пос. Местиа. Как на ладони Далакорский дракон (хребет) и Лекзырский крест, Башкара, Джантуганское плато. Не знаю, как долго мы с Катериной любовались, пока не появился Ярик. На вопрос, что случилось, почему так долго, он махнул рукой и сказал, что Док провалился в трещину. Причем сказал так, будто попросил чаю налить.
Оказывается, снежный мост не выдержал подобревшего на санаторном питании Дока и провалился под ним в трещину. Но ничего трагичного не случилось, он повис на схватывающем узле. Выбирался из трещины с помощью узла стремя. Это происшествие и задержало народ на подъеме.
Хорошо сидеть на солнечном перевале да на государственной границе: одной ногой в России, другой – в Абхазии. Но надо было продолжать путь, что мы и сделали, хотя с некоторой опаской. Как бы прекрасна ни была Грузия, а бандитов в ней полно. Капитан Орлов, которого мы встретили в альплагере «Уллу-Тау», нам поведал о не таких частых как раньше, но и не редких набегах сванов и их нападениях на туристов. Поэтому мы старались идти быстро. Да и ночевка скоро – на Джантуганском плато.
На спуске, конечно же, я успела навернуться. Похоже, что падучесть стала моим имиджем. Поспешила за Веталем на переходе со снега на камни. Провалилась, потеряла равновесие и полетела вниз головой на камни. Не помню, как затормозила. Помню, как Макс просил меня подать признаки жизни. После этого на скалках сделали привал. Д.Саша сказал, что мы все подустали, и при этом опасно пошатнулся на камне. Дальше пошли без всяких злоключений и скоро стали на ночевку в уютном карманчике, образованном снежными надувами с одной стороны и скалами Аристова – с другой.
В этот вечер дежурили мы с Доком. Я все думала, вспыхнет ли новая ссора между нами. Как обычно мы готовили свое фирменное блюдо – уху. Пока мы колдовали над котелками, пошел мокрый снег с дождем да еще туман заглянул в гости. Все попрятались по палаткам. Но нам с Доком нельзя было уйти с поста дежурства. И тут мы, обидевшись, что с нами никто не захотел разделить незавидную судьбу, решились на бесславный поступок. Пока народ, хоть и в тепле под спальниками, но томится голодом, мы достали из своих рюкзаков анаком, заварили, приправили всем, что попалось и было предназначено для ухи. После священного действия поглощения сей вершины кулинарного искусства, мы почувствовали себя самыми счастливыми людьми в мире, пусть и мокрыми. К слову сказать, моя подружка совесть оказалась умной девочкой и не стала меня тревожить по поводу поглощения общественных продуктов в момент отсутствия самого общества. Наш Адмирал дал добро на истребление не в меру растолстевшего неприкосновенного запаса сахара и анакома без ограничений. Как дела с совестью обстояли у Доктора науке неизвестно. Она у него капризная, может начать выпендриваться в самый неподходящий момент. К тому времени, как готовая уха наполнила тарелки, миски, ковшики, кружки и что там еще, мы с Доком уничтожили все улики своего злодеяния и сидели с видом сытых бюргеров. Нас чуть было не застукал на месте преступления Ярик. Он своей не в меру чувствительной пятой точкой заподозрил что-то неладное. «Ярик, и что тебе дома не сидится в такую погоду? Ты чего вылез?» – нервно заулыбался Док. «Да как-то необычно тихо вы себя ведете. Трескаете что-нибудь?» – а в глазах бегал голодный зверек. Мы отделались наивным взглядом с укоризной в зрачках, мол как ты мог так подумать?
После ужина народ разбрелся по домам, и я в том числе. А Док остался топить снег на завтра, чтобы быстро приготовить завтрак.
Утром мы должны совершить восхождение на вершину Гумачи. И ничто не должно нас задерживать, т.к. в планы дня входит спуск с перевала Восточный Джантуган «двойки Б» в альплагерь «Шхельда» на место полудневки. Посему Док, отправив меня на боковую, до глубокой ночи с героическим терпением возился со снегом и горелками.
Ночью то и дело громыхали обвалы. Один ухнул рядом с нашими палатками. Ярик рассказывал, что все время порывался выбежать наружу. Утром, когда протрубили подъем, нам с Ляшовым очень не хотелось выползать из теплых спальников. Поэтому мы старательно притворялись спящими. Подлец Доктор решил воспользоваться подходящим моментом для совершения акта возмездия Игорю. Для справки: на спуске с вершины Орубаши Леше приспичило по взрослому, а Ляшов запечатлел на пленке сей трогательный момент. Так вот, Док закрался в палатку и нарушил нашу сонную идиллию вспышками фотоаппарата. Но особого компромата, увы, так и не получилось.